Не чужие - Страница 70

— Фары включи, двоечница, — проронила Славя. — Вижу каких-то ребят у ворот.

Мы тормознули, скрежетнув покрышками, у самого ограждения. «Ребята» оказались не солдатиками, а вольнонаемными рабочими — это было хорошо, это была удача.

— Але, парниши, а приоткройте нам ворота, если не впадлу, — высунулась Алиса из окна.

«Вольники» переглянулись.

— В самоволку отправились, что ли? — предположил один.

— В нее, — согласилась Алиса. — Так как насчет ворот?

— Тяжелые, — сплюнул второй. — Сигаретками не поделишься? А лучше чем покрепче.

Я стрельнул глазами назад — но на территории специнта особой тревоги пока не наблюдалось, видимо, сводная команда из Шурика, Ольги Дмитриевны и нетрезвых механиков пока решила бороться с кризисом самостоятельно. Правильное решение! Глупое, но правильное.

— Не вопрос! — из заднего окна высунулась Ульянка с объемистой флягой в руках. — Угощайтесь!

— Другое дело, — удовлетворенно хмыкнул первый «вольник». — Сейчас откроем, момент.

— Ульян, твоя предусмотрительность меня пугает, — вполголоса сказал я.

— Этих парней она скоро напугает еще больше, — мрачно пообещала рыжая. — Когда окажется, что фляга это наградная и принадлежит лично Наливанычу. Строгачем «вольники» не отделаются — флягу украли, машину прошляпили, ворота отперли… А с нас и взятки гладки — несмышленыши, что сказать.

Машина неслась по пыльной вечерней дороге, сияя выпученными каплями фар, в салон врывался свежий воздух, на лицах девчонок гуляли отвлеченные улыбки.

В здание цирка мы ворвались ровно за три минуты до начала концерта. В вестибюле висел устойчивый звериный запах, который не могли отбить никакие уборки и дезинфекции — хоть каждый день стены с мылом мой. Народу почти не было — все уже в зал направились, наверняка.

— Шесть билетов! — выпалил я, протягивая кассирше — суровой бабке с постным лицом — две красные десятки.

На деньги она даже не посмотрела.

— Групповые заявки в соседнее окно, — едва разжала бабка тонкие губы. — Да и оно закрыто, потому что вот-вот начнется концерт. Вы бы еще позже заявились, молодой человек.

— Вы не понимаете… — слова вдруг куда-то ушли и кончились. — Это очень важно… У нас тут… У нас…

— Молодой человек, — кассирша повысила голос. — Продажа билетов закрыта. Всего доброго.

Где-то у одного из входов затрубили в трубу. Ну правильно, не театр же — третий звонок давать. И все это — весь наш безумный план с угоном и кроссом по безлюдным улицам — было, получается, зря? Так?

Рядом мелькнула тень, от нее пахло персиком и солнцем.

— А может, откроем ее, продажу-то? — на кассовую стойку опустилась зеленая, словно окислившаяся от времени медь, бумажка. Алиса смотрела прямо перед собой. И усмехалась — расчетливо и цинично.

Да за такие деньги можно вшестером в Крым слетать! И еще на мороженое с кино останется.

Кассирша задумчиво посмотрела на лежащие перед ней деньги.

— Наверное, у меня где-то осталось несколько свободных мест, — пробормотала она, наконец, отворачиваясь. — На случай приезда товарищей из министерства культуры, или чего-то такого…

— Послушай, — шепнул я Алисе, когда мы уже прошли билетный контроль и уселись на предназначенных — отличных, не слишком низко и не слишком высоко! — местах. — Ладно ключи от машины… Но деньги! Да еще полтинник, и наверняка не последний. Кого ты гопанула на этот раз? Где труп?

— Вечно ты про меня плохое думаешь, Сашок, — остро и хищно ухмыльнулась Алиса. — А я ведь просто маленькая девочка…

— Со взглядом волчицы, да. Я что имею в виду — у нас не будет на этот счет неприятностей, кроме как за угон машины? Интересуюсь с целью знать.

— Ты безработный, что ли? — неожиданно окрысилась Алиса. — Тебе, блин, зарплату не платят? Платят, конечно, причем побольше, чем мне, только ты же ее не забираешь, потому как тратить не на что, вот она и пылится в сейфе бухгалтерии. А у меня всегда с собой имеется как минимум «катька» на мелкие расходы. Вот сегодня и пригодилась, например.

— Ничего себе «мелкие расходы», ты наркотиками, что ли, торгуешь в свободное от работы время? — поразился было я, но тут шум в зале начал стихать: начиналось представление, на красную и порядком вытертую арену вышел усатый конферансье-ведущий в стареньком пиджаке и античной соломенной шляпе, небезуспешно копирующий манерой поведения оригинального куплетиста Бубу Касторского.

— Дорогие друзья! — громко и веско сказал он в фонящий микрофон. — Радостно, что и в суровую военную годину наш город продолжает жить и интересоваться искусством! И сегодня мы с большим удовольствием представляем творчество нашей землячки Светланы Лениной! Ее песни сочетают в себе…

Но тут публика закричала и засвистела, и с экскурсом в теорию искусства пришлось погодить.

— …Словом, — не растерялся ни на секунду ушлый конферансье, — лучше самому все услышать и понять! Встречайте: Лана Ленина и ВИА «Артель»!

Заиграл какой-то медленный блюз, и на сцену — тьфу, черт, на арену, конечно! — вышла маленькая, хрупкая девушка, кажущаяся еще меньше из-за огромного чехла для гитары за спиной. Наверняка это было продуманной деталью выступления, но смотрелось здорово — будто она возвращалась домой из дальнего похода и внезапно, почти случайно решила заглянуть сюда на огонек.

Публика это оценила, по рядам прокатился одобрительный шум. Девушка вскинула кулак, и музыку как отрезало. Секунду спустя притихли и ряды.

— Привет, земляки, — четко проговорила Лана. Темные волосы двумя короткими хвостами падали ей на плечи. — Сегодня будет много хорошей музыки и песен со смыслом. Кому такое не нравится, могут убираться с глаз моих прямо сейчас, в кассе вернут деньги. Кто остается — я вас предупредила. Ну?