Не чужие - Страница 26

Черт знает, почему, но это было обидно.

— Двачевская! Ружичка! Вы где пропадали? Алиса! Где ты была? — Наливаныч был весь какой-то шумный, тревожный, суетливый. Очень опрометчиво; Алиса находилась в самом своем шкодливом настроении.

— Где была? Где же еще, Анатолий Иванович — блядовала, — ласково промурлыкала она. На помещение упала могильная, морозная тишина. — Как мы и договаривались. А Сашенька мне помогал. В меру своих скромных сил, конечно.

В тягучем безмолвии было отчетливо слышно, как кто-то подавился слюной.

— Да… да… — пробормотал Наливаныч. Он будто даже не услышал Алису. Да что тут вообще творится? — Присаживайтесь, ребята. Вон там, поближе к экрану.

Выбравшись из-за чужих широких спин, я, наконец, углядел в дальней части комнаты громоздкое черное страшилище с блестящими выпученными глазами. Страшилище занимало всю стену и состояло из двенадцати телевизоров поменьше, но пока молчало и показывало только черно-белый «снег». Оттого все и столпились у входа, получается, чтобы лучше наблюдать передачу. А что показывают, кстати?

— Послушай, Иван, а чего происходит-то? — заговорщицким шепотом поинтересовалась Алиска у стоявшего рядом смутно знакомого парня.

— Срочный сеанс видеосвязи с вышестоящим командованием, — буркнул он. — Никто точно не знает, но что-то адски важное.

— Иван, спасибо, Иван! Иван, ты лучший!

А может, наконец, что-нибудь хорошее расскажут, что война кончилась, например? Вряд ли, победы куются медленно и расчетливо, а неожиданно и вдруг случается только крупная подлость.

Динамики громко и противно запищали, экран развернулся в изображение чего-то, смутно напоминающего карту мира… нет, скорее земного шара, очень схематичное. Над шаром парила яркая ушастая точка, из которой как будто бил вниз тонкий луч света.

— Спутниковая связь, — прокомментировал тот же вроде бы Иван. — По узкому лучу, канал открыт менее получаса, оттого и спешка такая.

Тем временем, на экране, сквозь нежданные полосы помех и «снег» — прорвалось чье-то лицо. Погодите-ка… это ж министр обороны! Ну, точно он — по телевизору его не часто показывают, но назначен вскоре после начала войны, так что фотографии в газетах были — пожилой, редеющие темные волосы зачесаны назад эдаким японским «плодом дерева гинкго», защитного цвета мундир с толстыми орденскими планками и погонами генерала армии…* Смотрел он, кажется, прямо на меня. И взгляд у него был очень нехорошим.

— Здрасси… — поздоровался я с экраном.

— Здравствуйте, товарищи, — глухо ответил министр. Теперь уже мне пришло время давиться дыханием.

— Время нашей передачи ограничено, поэтому я буду говорить кратко, — похоже, слова давались ему с трудом, но произносил их министр сухо и четко. — В настоящее время наши станции слежения в атмосфере и за ее пределами наблюдают, как пришельцы предпринимают попытку изоляции укрепрайона ЗП-Блок. Имею в виду ваш зенитный комплекс и прилегающие к нему территории, что включает примерно тридцать пять-сорок процентов области.

Он говорил медленно, и слова падали тяжело, словно пудовые гири на илистое дно пруда, вздымая черные облака шока и непонимания.

— Товарищ генерал армии, разрешите обратиться? — это был не Наливаныч, но кто-то из его заместителей.

Министр махнул рукой.

— Времени мало, так что без церемоний.

— Что имеется в виду под «изоляцией», о которой вы упомянули?

— Мы не знаем, — сказал человек на экране, и комната дружно выдохнула. — Насколько удалось установить, на орбите формируется некий купол, предположительно состоящий из силовых полей, возможно, электромагнитного характера. По мере формирования, секции этого купола медленно опускаются к Земле.

— К…

— Да, моделирование нашими ЭВМ показывает, что готовый купол закроет северную часть области, областной центр и ряд прилегающих районов, включая атомную электростанцию в Даре.

Теперь заговорили все вместе.

— Заблокирует?

— Эвакуация…

— Пробить спецбоеприпасом…

Человек на экране негромко кашлянул, и бормотание как отрезало.

— Орбитальные ракетные атаки оказались неэффективными. Расчетное время опускания купола на город — менее четырех часов, так что во избежание паники эвакуацию проводить запрещаю. Мы не знаем, сохранится ли радио, телевизионная и какая-либо иная связь после начала изоляции. Пакеты инструкций с несколькими вариантами действий в сложившейся обстановке были направлены вам пятнадцать минут назад.

Наливаныч механически кивнул, но министр еще не закончил.

— После опускания купола, и в случае, если… его разрушение окажется невозможным, вся полнота военно-административной власти переходит к начальнику укрепрайона, начальнику его штаба и первому секретарю обкома партии, из которых будет сформирован Временный исполнительный совет. Партия и правительство Советского Союза принимают все, что в их силах, чтобы максимально быстро разрешить эту ситуацию. У меня все, товарищи. Удачи вам.

Экран пискнул и погас, съежившись в яркую точку, наступила тишина. Впрочем, не совсем тишина — у кого-то громко урчало в животе. Черт, это же я.

— Что ж это… — голос был таким тихим, что никто сначала не понял, кому он принадлежал.

Наливаныч трясущейся рукой набулькал себе стакан воды из графина и залпом его осушил. Он часто моргал и то и дело вытирал ладонью мокрые губы.

— Что же это будет, ребята?

* * *

Что случилось с Днепром? Разве он обмелел или высох? Разве не катит свои серые медленные волны, минуя наши хмурые скалистые берега? Разве не светит, как прежде, наше тусклое осеннее солнце? Не сыпет мелкий противный дождь, не метет черные листья по опустевшим улицам ветер?